Господин Габриэль Динотерий - хитрый ящер, и он подождет!
Мне понравилась идея складывать сюда под настроение подборки стихов.
Вот - древнее и очень древнее и даже не очень, как-то попавшее под настроение "хочу в поля!"
Инспирировано весной и написанием ЭТОГО вот: kemenkiri.livejournal.com/254665.html
Итак,
Весна
*
В.Д. Берестову
Апрель. Предчувствие сезона –
Еще невнятное, как сон.
Кто виноват – процент озона
Или капелей унисон?
Не то от половодья света,
Не то от запаха земли
Приходит терпкий привкус лета,
И собираться в путь велит,
Ворчит: «Почти что опоздали…» –
И это посреди весны!…
Уже апрель. Шальные дали
Из окон кафедры видны.
читать дальше
* * *
Пусть земля под дождями остынет
К сентябрю, но душа до весны
Протоскует по Гетской Пустыне
Под взыскующим небом родным,
Под домашним затверженным кровом,
Между шпилем и гладью Москвы...
Чтоб отплыть - уж совсем бестолково -
В направлении первой травы, -
И не веря себе ни на йоту,
По грязи, по воде, по песку,
Каждый миг приближаться к полету,
Забывая дурную тоску -
И лететь, разбиваясь со звоном
О стихию лучей и ветров,
Что раскинется новым сезоном -
До дождей, до надзвездных миров.
*
Лето и Поле –
Много и мало.
Мне этой воли
Так не хватало!
Этого звука,
Этого света…
Все-таки мука –
Выждать до лета.
Три равнодушных
Времени года,
Мокрых и скучных,
Любит природа.
Ну а четвертым –
Пылью и жаром –
Нашим когортам
Платит недаром:
Щедрая плата,
Лестная доля –
Нож да лопата,
Лето и Поле.
Лето
* * *
От нравов столицы капризной
Хоть на три недели сбежим
На грани степи справить тризны
По предкам своим и чужим -
Варягам былины и были,
Что древле сквозь пламя костров
В ладьях погребальных уплыли
За грани привычных миров.
И, зависть скрывая, славяне
На пламя то из-под руки
Смотрели: их ждали в кургане
Лишь урны простой черепки.
...И пусть отшумели те тризны,
И минуло десять веков,
И каждый росток норманизма
Усердно громит Рыбаков,
Доныне спокойно норманны
Уснуть не дают кривичам,
И портят славяне курганы,
И лезут в раскоп по ночам.
* * *
Заснуть - в былое окунуться, не вспоминая ни о чем,
Едва найдя Кассиопею, не мысля Сириус найти,
Не видя - завтрашний дежурный проходит мимо со свечой,
Не слыша - поезд, множа эхо, минует Гнездово в пути.
Не удалось повеселиться на первой, смутной Бересте.
Еще привычно имя "первых", но вот уже закончен год,
И перевернута страница, и нет ни строчки на листе,
Лишь травит душу искушенье своих, студенческих свобод.
Еще не час шаманским танцам, пока не всяк напился пьян,
Но табор наш велик и шумен, и местный черт ему не брат...
Последние часы спокоен судьбой отмеченный курган,
Но вечен на стекле столовой горящий гнездовский закат.
Медитация на известную тему
«Или пытка от мая до мая,
От черного лета до звездного света,
От мига до века, от ада до неба,
Где жизнь - это мука,
А смерть - это благо...
Кровавые строки пятнают бумагу,
А вы говорите - чернила...
Не правда ли, мило?..»
Ниеннах, «Книга»
...Отныне и мне выпадает такая
Тоска ожиданья до самого мая,
А впрочем, куда там – теперь до июля.
А мне говорят: «Вы еще не свернули?
Да будет вам вечная бедность расплатой!
Ну, бросьте лопату!» – Не брошу лопату.
Какие сказанья поведают это? –
О черных неделях дождливого лета,
Как грозы идут, не кончаясь, кругами,
И даже начальник нас числит врагами....
- А где же романтика? – Где-то... когда-то...
- Так бросьте лопату! – Не брошу лопату.
Промокла тетрадь и расплылись чернила,
потоп в рюкзаке – до чего ж это мило!
Как нас планомерно сживают со света!
Но мы доживем и до нового лета,
Упорно молясь на заветную дату...
- Да бросьте... – Вот В ВАС я и брошу лопату!
"Так проходит..."
Поле. Пасмурно. Маятно. Третья неделя.
Экспедицию косят дурные виденья.
Только мне - напирает волной от восхода
Этот ужас - свобода.
Опусти, возврати снова имя на кончик
Языка, растолкуй мне, что плен не окончен,
Дай глотнуть безнадежности, пагубы, грусти...
Не проси - не отпустит.
Так сминает, дробит, растворяет в свободе,
Мглой циклона над утлой палаткой - проходит,
Унося непролитые слезы в Эккайю...
И стихи иссякают.
* * *
Поле. Пасмурно. Маятно. Третья неделя...
(...)
...этот ужас – свобода.
/me, прошлый год
На третьей неделе
Приходит «свобода от» –
Опять на пределе
Души и расхода нот,
Опять на изломе
Погоды, курганов, дат...
Безбрежная – кроме
Запрета на звездопад,
Бездонная – впрочем,
Неслышнее во сто крат
Ты знаешь – отсрочен
Всего лишь разрыв, возврат,
Изгнание чуда,
Ухарское «По домам!..»
Но мысли покуда
Текут в унисон холмам,
Все медленней – к ночи
(И лагерь почти что тих)...
О чем же?
А впрочем,
Ведь снова о тех двоих.
25.07.02, Потудань, оказия
*** (глосса на Грача)
Нас время листало, и время - водило кругами...
...Когда от жары забываешь названье страны,
Чуть скрипнет металл - и появится в новом кургане
*Кинжал антикварный и древнее чувство вины.*
Какие знакомые руны в оси рукояти,
Все тот же на лбу - здесь по кости угаданый - след!
Затем ли в Подзвездной мы живы остались, приятель,
Затем ли сражались бок о бок полтысячи лет?
Уходит в закат неизвестная вечности балка,
Исходит закат - тьмой и кровью, как будто в бою...
Я все зачерчу, раскопаю - не бойся, не жалко! -
Затем соберу, упакую - а после спою.
Покуда кинжал и скелет полежат на просушке,
Лихие слова без надежды звенят на ветру.
Курганный отряд беззаветно рыдает в подушки,
Что спишет потом на нетрезвый настрой и жару.
А время закружит, а вечность - как прежде, отринет,
Но малой ценой за отказы заплатит сполна:
Знакомый кинжал - отчужденный в музейной витрине,
И тем же стеклом, словно гранью, разбита вина.
...Он больше не мрачен - но ясен, отточен, отчетлив,
Случайный напев оборвался на слове "Лети!"...
Засыпет раскоп, переправит на почту отчеты,
И канет в закат, уходя по Прямому Пути.
18.01.2007
Приглашение
Грабим, словно судим,
Словно правды ради.
Лучшая из судеб –
Чертежом в тетради,
По жаре и пыли –
Лучшая из судеб,
Хоть бы и в могиле
Ничего не будет.
Пустота поманит,
Дождь предложит помощь…
Помнишь, в Арамане
Было хуже – помнишь?
Лился сумрак сонный,
Горестям охрана…
Дождь среди сезона –
Рано, рано, рано!
Рана – как расплата,
Знак конца, что брезжит.
Не родись крылатым –
Обдерут, обрежут,
На черченья нужды
Изведут, на перья…
Тело станет чуждым –
Кто, скажи, теперь я?
Если нас осудят –
Только правды ради.
Лучшая из судеб –
Не родиться в Арде.
Хоть в пивном Шумере,
При Иване Грозном…
Только в высшей мере
Поздно, поздно, поздно!
По знакомым лицам,
По заросшим склонам,
Где в ущерб столицам –
Нищета сезона,
Где до края зноя
Грех молить о чуде,
Где всегда иное
Было, есть и будет.
Монолог уезжающей Тха
(по дороге в Мордор)
Я знаю, ревниво скрывает земля
И глину простую, и древнее злато,
А я, их отдать для науки веля,
Пред нею, конечно, стократ виновата,
Но снова хранима я силой Листа
Открытого (в форме щита или крыши
…
Но вы-то решили: цель ваша чиста,
Темна – и постольку всех прочих превыше,
И словно бы в черный с серебряным шелк
Рядили страдальца о гибнущем мире…
А я говорю: Тот-кто-ночью-пришел
И Тот, кто сидит на моем нивелире,
И Тот, перед кем я склонилась – почти! –
А вы – где же радость? – робели, как дети,
И Тот, от кого убежала чертить,
И Тот, чей отлет проспала на рассвете.
А вы мне с укором: «Не внявшая Тьме
И Свету, ты страждешь двойной слепотою!»
Но в мире-то август – ох, дело к зиме! –
И ежели я хоть чего-нибудь стою,
И ежели в этой эпохе пришлось
По жребию, не по ошибке родиться, -
Меняю и зависть, и горечь, и злость
На новое бремя иных экспедиций.
Осень
Утро в экспедиции
ака
памяти Ставрополья – 98
(Ниеннистский сонет)
Мы все же встали. Пять часов утра.
Чуть различимы признаки рассвета.
И, как ни странно, означает это,
Что на работу нам уже пора.
Мы грелись чаем. Шеф окликнул нас:
«Скорей в машину, будьте так любезны!»
И отпираться было бесполезно,
Надежды луч («вдруг выходной?!») угас.
Восславят местных жителей сказанья
Упорное кургана разрушенье…
Им горки жаль – но мы, забыв терзанья
Ровняем бровку, профили, ступени,
Да камыши, что в насыпи лежали…
Но далеко еще до погребенья.
14.06.00, утром по дороге
(Стеклянная осень)
Осенние сосны – такие же, как до поры.
Осенняя суть – охлажденной души автаркия.
Клоки паутины, обрывки созвездий, миры...
Такие, как прежде? Такое, такая, такие...
Под перистым небом, где бросили зерна дожди
(Но хляби – в грядущем), дрейфую в осеннем покое.
Осенние письма: «Дороем курган, подожди,
Приедем, засядем – и будет такое, такое...»
Осенняя мудрость в отсутствие красных чернил
Прикинулась морем, витийствует не умолкая...
Ты веришь: сезон ничегошеньки не изменил.
Но медлишь у дома под призрачный звон: «Не такая...»
27.09.01, идучи по Малаховке
* * *
Как Лист Открытый падает на душу,
Когда весна в поля тебя влечет,
Когда заслышав: «Осенью – отчет»,–
Ты врешь отважно: «Сроков не нарушу!»…
Но к середине лета притечет
Сезон, и хоть бодришься ты: «Не трушу!», -
Тебе напомнит каждый недочет:
«Я раскопаю – ergo, я разрушу».
А к осени нальется тяжкой ношей
Под грузом артефактов легкий Лист;
Ты мнишь: не о тебе ли – ветра свист,
Ты чувствуешь себя большой галошей…
И нет того, кто б камень снял с души.
Ты раскопал. Твоя вина. Пиши.
(10.12.99 , во время Дня Историка)
Зима
ЗИМНЯЯ ПЕСНЬ
Весьма извратный эпос в пяти частях
Посвящается Н.Б.Л.
When winter first begins to bite
and stones crack in the frosty night,
when pools are black and trees are bare,
'tis evil in the Wild to fare.
Lord of the Rings by JRRT
Ревела буря, дождь шумел,
Ревел во мраке гром.
Ушел на битву менестрель
С рогами и мечом.
Иллет
1
Я встретил путника зимой:
С лопатой шел, чудак.
Весьма смутился разум мой
И я промолвил так:
"Когда промерзнет вся земля
И выпадут снега,
Забудь дорогу на поля,
Сиди у очага!
Зачем же ты, когда февраль,
Мороз и ветра свист,
Несешься вскачь, несешься вдаль,
Как одинокий лист?"
2
А путник ответил:
"Пусть дерзостный ветер,
Пусть вьюг ледяной хоровод
И пляжи забыты...
Но Лист мой Открытый
Мне дан не на лето - на год!
По пояс сугробы?
Подохнут микробы!
Потоки и лужи воды?
Смерч на горизонте?
Откроете зонтик -
И можно продолжить труды.
В работе летаю
От града-Китая
До славных мякининских кущ.
Покорны мне стройки,
Рабочие - стойки,
А сам я - почти вездесущ!"
3
- Эй, путник, ты - ветер?
Иль все ж - человек ты?
А путник: "Я - Векслер!" -
И - к дальним объектам.
4
Так славьтесь же, путник и встреча моя!
Пусть был я с тобой незнаком,
Учуял судьбу свою: ныне и я
Таким прослыву чудаком.
Схватил я лопату и ватник надел,
И мерзлую землю долбил.
Вначале кирпич из раскопа летел,
Потом - деревянный настил,
А ниже открылся мне каменный век...
В словах не опишешь "потом".
Лишь помню: забыл я и холод, и снег,
Открытым укрытый Листом.
5
Три - эльфам, семь - гномам, в придачу - Оркрист,
Дракон и великий поход...
Нам - каждой напасти распахнутый Лист
На каждый невиданный год.
25.09.00
Эдорас. Внесезонное исступление.
(Эовин-2008?)
А зима – застревает, как горле кость:
Вечный вечер, неровный лёд…
Перекопан мой Эдорас вкривь в вкось –
Подарите мне вертолёт!
И судьбу я совсем не считаю злой,
Золотую мою судьбу:
Ведь в степи не повсюду – культурный слой.
…Но всё ищут они трубу.
Нам бы лето припомнить, пить мёд да спать, -
А берёт, только глянешь, зло:
То-то вам что попало вольно копать –
Нынче снега не нанесло!
Старожилы не вспомнят, но вот те раз –
Черный город да голый склон:
Зацепилась ли туча за Карадрас
Или Фангорн угнал циклон?
…Вновь траншея? И мелкая, говорят?
Можно даже не выезжать?
…Щаз. По плану – курганы, четвертый ряд.
Мы копаем. Зимой. Бежать!...
Научите меня не рыдать навзрыд,
Отлепите меня от стен,
Напишите эпиграфом: «Путь открыт»
На Открытом моём листе –
Я припомню (по предкам), что стоит жить
Сквозь отчаянья серый флёр.
Мне б добраться – до Тирита.
…Этажи.
Выбираю фуникулёр!
По билету доехать – и пасть бы ниц
В тех краях, где любой – герой,
Где так тихо… А проще – среди гробниц:
Дева-воин, скажи, открой!
Если так же извилисто просит жить
Золотая моя судьба,
Не расскажешь хоть ты, где она лежит, -
Растреклятая их труба?!
Мы её откопаем, узлом согнём –
Так уймутся ли, напророчь?
…А труба рассыпалась, блестя огнём,
Да на искры, да прямо в ночь –
Становилось отчаянно и темно…
Звал будильник из сонных нег.
Я не сразу взглянула с утра в окно.
…А на город валился снег.
Был он прежнего боле похож на сон,
И не меньше того – на месть:
Мы копаем!
…Он бел, он реален, он…
Мы копаем, и будь что есть!
… - 15.01.2008
И вообще
Почти песня
Ну вот и снова
Сижу я в луже –
И фигурально, и натурально.
Конечно, плохо. Куда уж хуже?!
Довольно мокро, весьма печально.
Причем, должно быть,
В такую лужу
Не сядет даже последний олух.
Еще бы, плохо. Куда там хуже?!
Но я привыкну. Я – археолог.
Я обживаю
Любые гнезда,
Хотя в округе и нет розетки,
А в это время слетают звезды
К чужим раскопам,
А мне в разведке
Опять попалась не та эпоха –
Опять лишь камни да наша эра.
Наука прибыль, -
А мне-то плохо,
Науке польза – но есть же мера?!
Да, я конечно,
Во власти мифа
И под дурным тяготеньем злата,
Но я желаю найти лишь скифа
И совершенно не виновата,
Что люди грабят,
А трактор сносит,
Что печенегов и бронзы – боле…
А сердце жаждет.
А разум просит.
Но – будь что будет.
Лишь было б Поле.
… - 1999
Аллегорический стих о себе
Не тревожится ни о чем,
Потому, что идет один,
Это странник с тупым мечом,
С гордым именем Халадин.
Он и сам себе - Черный Враг,
Он себе - на дворе трава...
И на всех-то его дворах
Прорастает к весне ботва.
Заплетет переплет окна,
Пораскинет зеленый зонт,
И не вянет никак она
Весь его полевой сезон.
Но протоптана в ней тропа,
И грядет по ней - тут как тут! -
Обсуждая ботву, толпа
С основательный институт.
Видят в этом тяжелый грех,
Видят пользу его врагам...
Я сижу на его дворе
И вычерчиваю курган,
Хоть уверен белый свет
(Я же - в зарослях с головой),
Что кургана того и нет.
Есть, конечно же - под ботвой.
1:17 11.09.2006
* (Очень древнее, до-фэндомское, спецкурс по степной бронзе…)
Ты говоришь:
«Это моя степь».
Поселюсь в ней – и станет моею.
Ты говоришь:
«Это моя история».
Я ее править не буду –
Просто забуду,
И потомкам свою передам.
Ты говоришь:
«Это мои курганы».
Стану в них
Хоронить своих ближних –
И станут моими.
Стада твои угоню,
В шатрах твоих поселюсь,
Ближних в плен уведу,
Новые дам имена им –
Будут моими они,
О тебе и не вспомнят.
Вся жизнь твоя в землю ушла.
Кто добудет ее оттуда?
Кто станет для этого землю копать?
Кто вспомнит тебя, кто?
Так глумлюсь я,
И кажется мне,
Что поверженный враг
Даже в могиле своей
Вновь ощущает себя побежденным.
Но почему же,
Когда надвигается ночь,
И ветер от темного моря приходит,
И травы колышет,
И пламя костра моего заставляет дрожать,
Почему
Вереницами тени парят
Надо всеми курганами,
Шатаются, словно пьяные,
Поют они странные песни,
Копают огромные ямы,
И мне говорят:
«Мы ищем память в золе,
Мы вспоминаем забытых,
Нами полна будет степь, но нашей не станет,
Мы будем копать, мы».
Чуть не забыла! Необходимое приложение:
kemenkiri.livejournal.com/72884.html
Сон со стихом. Тема - та же. Маразм - в наличии.
Вот - древнее и очень древнее и даже не очень, как-то попавшее под настроение "хочу в поля!"
Инспирировано весной и написанием ЭТОГО вот: kemenkiri.livejournal.com/254665.html
Итак,
Весна
*
В.Д. Берестову
Апрель. Предчувствие сезона –
Еще невнятное, как сон.
Кто виноват – процент озона
Или капелей унисон?
Не то от половодья света,
Не то от запаха земли
Приходит терпкий привкус лета,
И собираться в путь велит,
Ворчит: «Почти что опоздали…» –
И это посреди весны!…
Уже апрель. Шальные дали
Из окон кафедры видны.
читать дальше
* * *
Пусть земля под дождями остынет
К сентябрю, но душа до весны
Протоскует по Гетской Пустыне
Под взыскующим небом родным,
Под домашним затверженным кровом,
Между шпилем и гладью Москвы...
Чтоб отплыть - уж совсем бестолково -
В направлении первой травы, -
И не веря себе ни на йоту,
По грязи, по воде, по песку,
Каждый миг приближаться к полету,
Забывая дурную тоску -
И лететь, разбиваясь со звоном
О стихию лучей и ветров,
Что раскинется новым сезоном -
До дождей, до надзвездных миров.
*
Лето и Поле –
Много и мало.
Мне этой воли
Так не хватало!
Этого звука,
Этого света…
Все-таки мука –
Выждать до лета.
Три равнодушных
Времени года,
Мокрых и скучных,
Любит природа.
Ну а четвертым –
Пылью и жаром –
Нашим когортам
Платит недаром:
Щедрая плата,
Лестная доля –
Нож да лопата,
Лето и Поле.
Лето
* * *
От нравов столицы капризной
Хоть на три недели сбежим
На грани степи справить тризны
По предкам своим и чужим -
Варягам былины и были,
Что древле сквозь пламя костров
В ладьях погребальных уплыли
За грани привычных миров.
И, зависть скрывая, славяне
На пламя то из-под руки
Смотрели: их ждали в кургане
Лишь урны простой черепки.
...И пусть отшумели те тризны,
И минуло десять веков,
И каждый росток норманизма
Усердно громит Рыбаков,
Доныне спокойно норманны
Уснуть не дают кривичам,
И портят славяне курганы,
И лезут в раскоп по ночам.
* * *
Заснуть - в былое окунуться, не вспоминая ни о чем,
Едва найдя Кассиопею, не мысля Сириус найти,
Не видя - завтрашний дежурный проходит мимо со свечой,
Не слыша - поезд, множа эхо, минует Гнездово в пути.
Не удалось повеселиться на первой, смутной Бересте.
Еще привычно имя "первых", но вот уже закончен год,
И перевернута страница, и нет ни строчки на листе,
Лишь травит душу искушенье своих, студенческих свобод.
Еще не час шаманским танцам, пока не всяк напился пьян,
Но табор наш велик и шумен, и местный черт ему не брат...
Последние часы спокоен судьбой отмеченный курган,
Но вечен на стекле столовой горящий гнездовский закат.
Медитация на известную тему
«Или пытка от мая до мая,
От черного лета до звездного света,
От мига до века, от ада до неба,
Где жизнь - это мука,
А смерть - это благо...
Кровавые строки пятнают бумагу,
А вы говорите - чернила...
Не правда ли, мило?..»
Ниеннах, «Книга»
...Отныне и мне выпадает такая
Тоска ожиданья до самого мая,
А впрочем, куда там – теперь до июля.
А мне говорят: «Вы еще не свернули?
Да будет вам вечная бедность расплатой!
Ну, бросьте лопату!» – Не брошу лопату.
Какие сказанья поведают это? –
О черных неделях дождливого лета,
Как грозы идут, не кончаясь, кругами,
И даже начальник нас числит врагами....
- А где же романтика? – Где-то... когда-то...
- Так бросьте лопату! – Не брошу лопату.
Промокла тетрадь и расплылись чернила,
потоп в рюкзаке – до чего ж это мило!
Как нас планомерно сживают со света!
Но мы доживем и до нового лета,
Упорно молясь на заветную дату...
- Да бросьте... – Вот В ВАС я и брошу лопату!
"Так проходит..."
Поле. Пасмурно. Маятно. Третья неделя.
Экспедицию косят дурные виденья.
Только мне - напирает волной от восхода
Этот ужас - свобода.
Опусти, возврати снова имя на кончик
Языка, растолкуй мне, что плен не окончен,
Дай глотнуть безнадежности, пагубы, грусти...
Не проси - не отпустит.
Так сминает, дробит, растворяет в свободе,
Мглой циклона над утлой палаткой - проходит,
Унося непролитые слезы в Эккайю...
И стихи иссякают.
* * *
Поле. Пасмурно. Маятно. Третья неделя...
(...)
...этот ужас – свобода.
/me, прошлый год
На третьей неделе
Приходит «свобода от» –
Опять на пределе
Души и расхода нот,
Опять на изломе
Погоды, курганов, дат...
Безбрежная – кроме
Запрета на звездопад,
Бездонная – впрочем,
Неслышнее во сто крат
Ты знаешь – отсрочен
Всего лишь разрыв, возврат,
Изгнание чуда,
Ухарское «По домам!..»
Но мысли покуда
Текут в унисон холмам,
Все медленней – к ночи
(И лагерь почти что тих)...
О чем же?
А впрочем,
Ведь снова о тех двоих.
25.07.02, Потудань, оказия
*** (глосса на Грача)
Нас время листало, и время - водило кругами...
...Когда от жары забываешь названье страны,
Чуть скрипнет металл - и появится в новом кургане
*Кинжал антикварный и древнее чувство вины.*
Какие знакомые руны в оси рукояти,
Все тот же на лбу - здесь по кости угаданый - след!
Затем ли в Подзвездной мы живы остались, приятель,
Затем ли сражались бок о бок полтысячи лет?
Уходит в закат неизвестная вечности балка,
Исходит закат - тьмой и кровью, как будто в бою...
Я все зачерчу, раскопаю - не бойся, не жалко! -
Затем соберу, упакую - а после спою.
Покуда кинжал и скелет полежат на просушке,
Лихие слова без надежды звенят на ветру.
Курганный отряд беззаветно рыдает в подушки,
Что спишет потом на нетрезвый настрой и жару.
А время закружит, а вечность - как прежде, отринет,
Но малой ценой за отказы заплатит сполна:
Знакомый кинжал - отчужденный в музейной витрине,
И тем же стеклом, словно гранью, разбита вина.
...Он больше не мрачен - но ясен, отточен, отчетлив,
Случайный напев оборвался на слове "Лети!"...
Засыпет раскоп, переправит на почту отчеты,
И канет в закат, уходя по Прямому Пути.
18.01.2007
Приглашение
Грабим, словно судим,
Словно правды ради.
Лучшая из судеб –
Чертежом в тетради,
По жаре и пыли –
Лучшая из судеб,
Хоть бы и в могиле
Ничего не будет.
Пустота поманит,
Дождь предложит помощь…
Помнишь, в Арамане
Было хуже – помнишь?
Лился сумрак сонный,
Горестям охрана…
Дождь среди сезона –
Рано, рано, рано!
Рана – как расплата,
Знак конца, что брезжит.
Не родись крылатым –
Обдерут, обрежут,
На черченья нужды
Изведут, на перья…
Тело станет чуждым –
Кто, скажи, теперь я?
Если нас осудят –
Только правды ради.
Лучшая из судеб –
Не родиться в Арде.
Хоть в пивном Шумере,
При Иване Грозном…
Только в высшей мере
Поздно, поздно, поздно!
По знакомым лицам,
По заросшим склонам,
Где в ущерб столицам –
Нищета сезона,
Где до края зноя
Грех молить о чуде,
Где всегда иное
Было, есть и будет.
Монолог уезжающей Тха
(по дороге в Мордор)
Я знаю, ревниво скрывает земля
И глину простую, и древнее злато,
А я, их отдать для науки веля,
Пред нею, конечно, стократ виновата,
Но снова хранима я силой Листа
Открытого (в форме щита или крыши
…Но вы-то решили: цель ваша чиста,
Темна – и постольку всех прочих превыше,
И словно бы в черный с серебряным шелк
Рядили страдальца о гибнущем мире…
А я говорю: Тот-кто-ночью-пришел
И Тот, кто сидит на моем нивелире,
И Тот, перед кем я склонилась – почти! –
А вы – где же радость? – робели, как дети,
И Тот, от кого убежала чертить,
И Тот, чей отлет проспала на рассвете.
А вы мне с укором: «Не внявшая Тьме
И Свету, ты страждешь двойной слепотою!»
Но в мире-то август – ох, дело к зиме! –
И ежели я хоть чего-нибудь стою,
И ежели в этой эпохе пришлось
По жребию, не по ошибке родиться, -
Меняю и зависть, и горечь, и злость
На новое бремя иных экспедиций.
Осень
Утро в экспедиции
ака
памяти Ставрополья – 98
(Ниеннистский сонет)
Мы все же встали. Пять часов утра.
Чуть различимы признаки рассвета.
И, как ни странно, означает это,
Что на работу нам уже пора.
Мы грелись чаем. Шеф окликнул нас:
«Скорей в машину, будьте так любезны!»
И отпираться было бесполезно,
Надежды луч («вдруг выходной?!») угас.
Восславят местных жителей сказанья
Упорное кургана разрушенье…
Им горки жаль – но мы, забыв терзанья
Ровняем бровку, профили, ступени,
Да камыши, что в насыпи лежали…
Но далеко еще до погребенья.
14.06.00, утром по дороге
(Стеклянная осень)
Осенние сосны – такие же, как до поры.
Осенняя суть – охлажденной души автаркия.
Клоки паутины, обрывки созвездий, миры...
Такие, как прежде? Такое, такая, такие...
Под перистым небом, где бросили зерна дожди
(Но хляби – в грядущем), дрейфую в осеннем покое.
Осенние письма: «Дороем курган, подожди,
Приедем, засядем – и будет такое, такое...»
Осенняя мудрость в отсутствие красных чернил
Прикинулась морем, витийствует не умолкая...
Ты веришь: сезон ничегошеньки не изменил.
Но медлишь у дома под призрачный звон: «Не такая...»
27.09.01, идучи по Малаховке
* * *
Как Лист Открытый падает на душу,
Когда весна в поля тебя влечет,
Когда заслышав: «Осенью – отчет»,–
Ты врешь отважно: «Сроков не нарушу!»…
Но к середине лета притечет
Сезон, и хоть бодришься ты: «Не трушу!», -
Тебе напомнит каждый недочет:
«Я раскопаю – ergo, я разрушу».
А к осени нальется тяжкой ношей
Под грузом артефактов легкий Лист;
Ты мнишь: не о тебе ли – ветра свист,
Ты чувствуешь себя большой галошей…
И нет того, кто б камень снял с души.
Ты раскопал. Твоя вина. Пиши.
(10.12.99 , во время Дня Историка)
Зима
ЗИМНЯЯ ПЕСНЬ
Весьма извратный эпос в пяти частях
Посвящается Н.Б.Л.
When winter first begins to bite
and stones crack in the frosty night,
when pools are black and trees are bare,
'tis evil in the Wild to fare.
Lord of the Rings by JRRT
Ревела буря, дождь шумел,
Ревел во мраке гром.
Ушел на битву менестрель
С рогами и мечом.
Иллет
1
Я встретил путника зимой:
С лопатой шел, чудак.
Весьма смутился разум мой
И я промолвил так:
"Когда промерзнет вся земля
И выпадут снега,
Забудь дорогу на поля,
Сиди у очага!
Зачем же ты, когда февраль,
Мороз и ветра свист,
Несешься вскачь, несешься вдаль,
Как одинокий лист?"
2
А путник ответил:
"Пусть дерзостный ветер,
Пусть вьюг ледяной хоровод
И пляжи забыты...
Но Лист мой Открытый
Мне дан не на лето - на год!
По пояс сугробы?
Подохнут микробы!
Потоки и лужи воды?
Смерч на горизонте?
Откроете зонтик -
И можно продолжить труды.
В работе летаю
От града-Китая
До славных мякининских кущ.
Покорны мне стройки,
Рабочие - стойки,
А сам я - почти вездесущ!"
3
- Эй, путник, ты - ветер?
Иль все ж - человек ты?
А путник: "Я - Векслер!" -
И - к дальним объектам.
4
Так славьтесь же, путник и встреча моя!
Пусть был я с тобой незнаком,
Учуял судьбу свою: ныне и я
Таким прослыву чудаком.
Схватил я лопату и ватник надел,
И мерзлую землю долбил.
Вначале кирпич из раскопа летел,
Потом - деревянный настил,
А ниже открылся мне каменный век...
В словах не опишешь "потом".
Лишь помню: забыл я и холод, и снег,
Открытым укрытый Листом.
5
Три - эльфам, семь - гномам, в придачу - Оркрист,
Дракон и великий поход...
Нам - каждой напасти распахнутый Лист
На каждый невиданный год.
25.09.00
Эдорас. Внесезонное исступление.
(Эовин-2008?)
А зима – застревает, как горле кость:
Вечный вечер, неровный лёд…
Перекопан мой Эдорас вкривь в вкось –
Подарите мне вертолёт!
И судьбу я совсем не считаю злой,
Золотую мою судьбу:
Ведь в степи не повсюду – культурный слой.
…Но всё ищут они трубу.
Нам бы лето припомнить, пить мёд да спать, -
А берёт, только глянешь, зло:
То-то вам что попало вольно копать –
Нынче снега не нанесло!
Старожилы не вспомнят, но вот те раз –
Черный город да голый склон:
Зацепилась ли туча за Карадрас
Или Фангорн угнал циклон?
…Вновь траншея? И мелкая, говорят?
Можно даже не выезжать?
…Щаз. По плану – курганы, четвертый ряд.
Мы копаем. Зимой. Бежать!...
Научите меня не рыдать навзрыд,
Отлепите меня от стен,
Напишите эпиграфом: «Путь открыт»
На Открытом моём листе –
Я припомню (по предкам), что стоит жить
Сквозь отчаянья серый флёр.
Мне б добраться – до Тирита.
…Этажи.
Выбираю фуникулёр!
По билету доехать – и пасть бы ниц
В тех краях, где любой – герой,
Где так тихо… А проще – среди гробниц:
Дева-воин, скажи, открой!
Если так же извилисто просит жить
Золотая моя судьба,
Не расскажешь хоть ты, где она лежит, -
Растреклятая их труба?!
Мы её откопаем, узлом согнём –
Так уймутся ли, напророчь?
…А труба рассыпалась, блестя огнём,
Да на искры, да прямо в ночь –
Становилось отчаянно и темно…
Звал будильник из сонных нег.
Я не сразу взглянула с утра в окно.
…А на город валился снег.
Был он прежнего боле похож на сон,
И не меньше того – на месть:
Мы копаем!
…Он бел, он реален, он…
Мы копаем, и будь что есть!
… - 15.01.2008
И вообще
Почти песня
Ну вот и снова
Сижу я в луже –
И фигурально, и натурально.
Конечно, плохо. Куда уж хуже?!
Довольно мокро, весьма печально.
Причем, должно быть,
В такую лужу
Не сядет даже последний олух.
Еще бы, плохо. Куда там хуже?!
Но я привыкну. Я – археолог.
Я обживаю
Любые гнезда,
Хотя в округе и нет розетки,
А в это время слетают звезды
К чужим раскопам,
А мне в разведке
Опять попалась не та эпоха –
Опять лишь камни да наша эра.
Наука прибыль, -
А мне-то плохо,
Науке польза – но есть же мера?!
Да, я конечно,
Во власти мифа
И под дурным тяготеньем злата,
Но я желаю найти лишь скифа
И совершенно не виновата,
Что люди грабят,
А трактор сносит,
Что печенегов и бронзы – боле…
А сердце жаждет.
А разум просит.
Но – будь что будет.
Лишь было б Поле.
… - 1999
Аллегорический стих о себе
Не тревожится ни о чем,
Потому, что идет один,
Это странник с тупым мечом,
С гордым именем Халадин.
Он и сам себе - Черный Враг,
Он себе - на дворе трава...
И на всех-то его дворах
Прорастает к весне ботва.
Заплетет переплет окна,
Пораскинет зеленый зонт,
И не вянет никак она
Весь его полевой сезон.
Но протоптана в ней тропа,
И грядет по ней - тут как тут! -
Обсуждая ботву, толпа
С основательный институт.
Видят в этом тяжелый грех,
Видят пользу его врагам...
Я сижу на его дворе
И вычерчиваю курган,
Хоть уверен белый свет
(Я же - в зарослях с головой),
Что кургана того и нет.
Есть, конечно же - под ботвой.
1:17 11.09.2006
* (Очень древнее, до-фэндомское, спецкурс по степной бронзе…)
Ты говоришь:
«Это моя степь».
Поселюсь в ней – и станет моею.
Ты говоришь:
«Это моя история».
Я ее править не буду –
Просто забуду,
И потомкам свою передам.
Ты говоришь:
«Это мои курганы».
Стану в них
Хоронить своих ближних –
И станут моими.
Стада твои угоню,
В шатрах твоих поселюсь,
Ближних в плен уведу,
Новые дам имена им –
Будут моими они,
О тебе и не вспомнят.
Вся жизнь твоя в землю ушла.
Кто добудет ее оттуда?
Кто станет для этого землю копать?
Кто вспомнит тебя, кто?
Так глумлюсь я,
И кажется мне,
Что поверженный враг
Даже в могиле своей
Вновь ощущает себя побежденным.
Но почему же,
Когда надвигается ночь,
И ветер от темного моря приходит,
И травы колышет,
И пламя костра моего заставляет дрожать,
Почему
Вереницами тени парят
Надо всеми курганами,
Шатаются, словно пьяные,
Поют они странные песни,
Копают огромные ямы,
И мне говорят:
«Мы ищем память в золе,
Мы вспоминаем забытых,
Нами полна будет степь, но нашей не станет,
Мы будем копать, мы».
Чуть не забыла! Необходимое приложение:
kemenkiri.livejournal.com/72884.html
Сон со стихом. Тема - та же. Маразм - в наличии.
@темы: наука ОРЕХОлогия
-
-
14.04.2008 в 07:23-
-
14.04.2008 в 10:12Могу копать, могу не копать. Аналогично в любом хорошем деле.
-
-
14.04.2008 в 11:49-
-
14.04.2008 в 13:46-
-
27.04.2008 в 22:48-
-
03.06.2008 в 13:33"Эпитафия нашей Эпохе, посвященная Кэт Кеменкири
Время крутит над коркой базальта колесные спицы, и
Зарастает породой и тишью былое смятение.
Будет вечер, Шестая Эпоха, раскоп, экспедиция….
«Ежевика: эндемик, обычное с виду растение».
В ежевике и терниях – скрыто навеки уснувшее.
То, что билось и плавилось, где-то в проржавленной древности.
Отчего-то в июльскую полночь повеяло стужею,
Показалась живой эта гулкая серая бренность, и
Кто-то цыкнул приятелю: «Тихо!» - а тот, поотважнее:
Мол, «умертвий бояться – не ездить к мордорским развалинам!»
Универские карты, от рос выпадающих влажные,
Странно светятся в лунном луче: серебро и окалина.
Вам уже не узнать, кто мы были: отродье ли, квенди ли?
Нету в Мордоре страха, лишь ветер по камню слоняется.
Но над миром плывет, как и прежде, ладья Эарендиля –
Это значит, что где-то в основах ничто не меняется.
Облака, как холмы – колдовские, немые, пологие,
А луна оставляет в зрачках блеск отточенной стали. И
Я бы тоже, наверное, выбрала археологию.
Может, встретимся даже, когда-то, в Восьмой или далее….
Наших тел не найти, а про души – не стоит и мучиться.
Только домыслы, домыслы…. Правка – работа историка.
Разве только – лукаво сквозь сон улыбнется попутчица,
Та, с которой столкнулись в тени универского дворика.